---> Дом
Джульет безумно любила лето. Солнце, тепло, цветы, хоть все время проводи на природе. Поэтому с утра пораньше девушка решила прогуляться по территории, осмотреться, подышать свежим воздухом и подумать обо всем, что гложило ее эти несколько дней. Выйдя из дома она направилась по небольшой тропинке, которая вела к поляне, однако по дороге ее взгляду попалась небольшая уютная скамейка. Макферрсон замедлила шаг и устроилась именно на этой скамейке. Прижавшись спиной к спинке, Джул вытянула вперед ножки, предоставляя солнцу дать коже загореть. Достав из кармана шорт пачку сигарет, вытащила одну сигарету и зажигалку. Аккуратно обхватив ее губами, подожгла ее и сделала первую затяжку. Честно говоря, успела соскучиться по никотину. Вредная привычка, как говорят многие, однако девушка не спешила от нее избавляться, так как не видела в этом никакой необходимости. Когда легкие наполнились достаточным количеством дыма, Джульет медленно выпустила его наружу.

--> кухня.
Вот дом, в котором "строят любовь".
...
А это ужасная злая Невада, которая часто пугает детишек, которые слишком милы и смазливы, в доме, в котором "строят любовь".

Невада. Тебе определенно нужно меньше пить - твои мысли похожи на нечто психическое.
Кью сидит на лавочке, забравшись на ту с ногами. Рядом с ней - бутылка виски. В руках тлеет Вирджиния.
Над головой необыкновенной красоты звёздное небо.
Неваде хорошо и спокойно - разве может быть еще лучше?

Раз, два, три. Шаги звучат так громко, что невозможно не заметить, не обратить внимание - тишину нарушают.
Неваде это не нравится. Невада не против людей, никогда не была, но.
Не сейчас. Только не сейчас, когда она, уставшая, упивается своим одиночеством. Своей свободой.
Окурок летит падающей звездой куда-то в траву. Невада делает глоток: раз, два, три.
Отвратительно знакомый голос. Невада вздыхает, глядя в небо.
-И тебя туда же.

Звон, громкий, как взрыв. Битое стекло и запах алкоголя - это были виски. Теперь виски не стало. В любом случае, их оставалось не так уж и много. Невада протягивает ладонь, поднимая с земли острый осколок, крутит в руках - не привыкать. Она игрок. Все вокруг - игра.
Ее жизнь - неплохая ставка. Эту ставку она делала уже не раз, но, отчего-то, всегда выигрывала.
Фартовая, как сказала ей большая грузная женщина, раскладывающая пасьянс на стареньких картах.
Фартовая, как говорит она сама о себе.
Мальчишку бьет смех, больше похожий на истерику. Смех срывается на кашель. Кашель переходит в стон, в сиплый голос, отравленный настолько, что его можно отправлять работать в аптеку. Заменитель змеиного яда.
Любого яда.
Легкое касание ледяных пальцев. Внезапно. Неожиданно. Даже в нем, в жесте полуинтимном, столько ненависти, что можно уничтожить город.
-Знаешь, - Невада крутит хрупкий осколок в ладони, сжимает, оставляя порезы. Порезы щиплет, раны чешутся, края осколка превращаются в алые, - У меня есть одна знакомая. Потрясающая девушка, - резкое движение, и на ладони остается полоса. Глубокая. Кровь капает на землю. Тяга к самоуничтожению сильна, как никогда, - Ей часто признавались в ненависти. Он всегда говорил, что ненавидит, - Невада улыбается, - А когда она чуть не сдохла, как он и хотел, он внезапно решил, что влюблен без памяти. Его история закончилась дерьмово. Очень, - очередной порез. Джинсы в крови, - Если я сдохну, Джеймс, а ты вдруг осознаешь, что любишь. Что ты тогда будешь делать?
Ни-че-го. Потому что ты, Невада, не сдохнешь. А он не осознает.
А если и сдохнешь, то он об этом и не узнает.
Острое стекло замирает на тоненьком запястье левой руки.
Такая жизнь.

Тогда была русская рулетка.
Мадам так много рассказывала о России. Не думала ведь она, что ее лучшие ученицы, выпускницы в кринолинах, разряженные под прошловековых куртизанок, не заинтересуются любимым местом любимого преподавателя?
Мадам мечтала, что девушки повзрослеют, станут знаменитостями. Отправятся покорять то, что Мадам не смогла покорить сама.
Все, что сделали девушки, так это достали пять револьверов, заряженным из которых был только один.
Невада, Алесса, Ассоль и Вероника.
Пятая, последняя, отказалась. Астарта, так ее звали. Астарта оказалась умней всех.
Веронику хоронили через три дня. Ни одна из них не призналась в том, что это была игра. Попытка суицида. Успешная.

Невада вытягивает руку, разглядывая ладонь - алыми каплями на землю, расплывчато, странно. Больно. Кровь вязкая, почти черная. Как это что-то, что зовут гадким словом душа. Черное и вязкое, как смола.
Квинн улыбается.
-Так и знала, что ты меня боишься, - превосходство на каком-то ментальном уровне. Это превосходство, которое она чувствовала прежде всегда, общаясь с ним, но с ним_другим. Сейчас это превосходство душит. Глаза колет от нахлынувших слез. Она слишком пьяна и слишком сентиментальна.
А он слишком мудак.
Потому она не встает, не уходит - остается на месте. Молчит, пока он прослушивает ее пульс.
-Все мы когда-нибудь сдохнем, Джеймс. Разница лишь в том, чьими молитвами это случится, - Невада верит, что слова материальны. Верит, что слова имеют великую силу. Невада может поставить минус один в графике своей жизни. В распорядке.
Невада молчит. Слушает.
Ей нечего сказать. Ее матери никогда не было дела до нее. Она слишком многого не получала, не получила, чтобы сейчас начать успокаивать странного мальчишку, меняющегося, так же внезапно, как меняется погода. Неваде нечего сказать. Негде искать слова для утешения. Ей самой нужны эти слова.
Незачем искать колкости.
Что-то внутри ломается, рушится, бьется с таким грохотом, что хочется закрыть уши руками.
Глупая девочка. Будто снова двенадцать. Будто ты снова одинока настолько, что готова верить кому угодно.
Невада протягивает руку, истекающую кровью, ледяную от кровопотери. Сжимает кончики пальцев Джеймса. Руки пачкаются. Его руки. На них ее кровь, засыхающая корочкой.
Невада смотрит в небо. Невада глотает слезы. Невада молчит.
Ей страшно.
И ей абсолютно нечего сказать.

Тонкие ледяные пальцы. Холодно. Невада ежится. Погода меняется, а, быть может, это от кровопотери. Невада делает вдох. Выдох. Поворачивается в пол-оборота. Впервые.
Впервые глядит на него, на этого отвратительного, до ужаса вредного, истеричного, похотливого, неуравновешенного, самовлюбленного. Глядит, будто в зеркало. Она ненавидит его, ненавидела, смеялась. И только сейчас поняла, почему.
Слишком близко. Слишком похоже и слишком привычно. Такой же, как она сама, незнакомый, но близкий. Тем и родной. Столкнуть их, таких одинаковых, сослать в одно и то же место, заставлять видеться вновь и вновь, нервничать, нервничать и ненавидеть - дурацкая затея. Дурацкая шутка. Фатализм.
Такие могут лишь убить друг друга. Или остаться вместе. Скорее всего первое.
Осколок выпадает, звенит, разрывая тишину, возвращая к реальности. Неваде хочется смеяться и плакать одновременно - она не верит ему. Она хочет ему верить. Она оглядывается в поисках камер, руку не отдергивает, переплетает пальцы, сжимает сильней. Неваде холодно. Больно и холодно.
Если это, все это, фарс, твоя глупая шутка, как и все предыдущие, лишь для того, чтобы унизить Кью, втоптать в грязь и "разбить сердце", Джеймс... Так и знай, Джеймс, она вышибет тебе мозги. Сначала испортит твое миленькое личико, что манит глупеньких девочек, поработав скальпелем, который она хранит в платке под матрасом. А затем вышибет мозги. Где-нибудь в ванной, запачкав ими идеально-чистый кафель.
Неваде страшно - она не привыкла доверять людям. Зато она сможет за себя постоять.
Ей нечего терять.
Ее некому терять.
Невада вспоминает Астарту - девочку с потрясающе-красивым именем, когда-то кристально-чистую, правильную, только что наглотавшуюся таблеток из-за какого-то ублюдка в ее бывшей школе.
Вспоминает мертвенно-бледную Астарту, лежащую в коме, бегущую, неудачно бегущую от людей и самой себя из-за очередного ублюдка.
Вспоминает Астарту, потерявшую память, ревущую у нее на плече.
Неваде страшно - она не хочет стать такой, как Ас. Такой слабой.
-Не боишься, что будешь в этом списке первым? - Невада вспоминает его истеричное: почему ты еще не сдохла? 
Улыбается горько. Глядит на исполосованное запястье. И правда, почему?
- Навсегда. Это слишком долгое слово. Оказывается, ты их любишь. Эти долгие слова, - Невада делает глубокий вдох, грустно ухмыльнувшись, - Я такая дрянь, Джеймс. В твоей жизни этой дряни, судя по всему, и так предостаточно. Зачем тебе еще и я?

-Почему ты здесь, Джеймс? Ни за что не поверю, что просто так, - здесь. Именно здесь, в эту минуту, в это мгновение. Сейчас.
Джеймс подумает о проекте и начнет рассказывать историю о ком-то, кто отправил его сюда, чтобы... Невада слышала. Невада это слышала, не слушала, но. Он не ответит на тот вопрос, который она задает. И в то же время ответит.
Пускай.
Сейчас он выглядит иначе. При свете луны, наверное, все выглядят иначе, но Невада решает забыть об этом. Ей хочется думать, что меняется только он. Только сейчас.
Думает. Замечает. Видит.
В его улыбке нет улыбки - отчаянная и отчаявшаяся боль. Взгляд тяжелый, измученный омутом затягивающий.
Неваде кажется, что сердце пропускает удар. Она списывает на аритмию. Спокойна, так спокойна, как фарфоровая кукла - застывший сочувствующий взгляд. Она не умеет сочувствовать и утешать, никогда не пробовала. Пытается. Жуткое зрелище. Поджатые губы, и без того тонкие, становятся ещё тоньше.
-Кто сказал, что мне нужна помощь? - нужна, - Кто сказал, что я хочу меняться? Кто сказал, что я буду меняться? Кто сказал, что я меняюсь и изменюсь когда-нибудь? - сплошные вопросы. Лучшая защита - нападение, - Ничем, - коротко и ясно. Ничем не лучше. Он не лучше нее, она не лучше него.
Параллельные прямые, которые никогда не встретятся.
Встретились.

-Мне нужно подумать, - шепчет. Голос звучит пронзительно-громко, оглушающе.
Его слова звучат... Странно. Странно, во-первых, от того, что он звучит. Невада не привыкла, что с ней говорят дольше, чем десять минут. Невада жмурится, прикусывает кончик языка до тех пор, пока не ощущает солоноватый привкус крови - реальность. Это реальность, она не проснется сейчас в своей комнате, не спишет все на дурной_потрясающий сон.
Во-вторых потому, что его слова похожи на правду.
Неваде говорили: "все, что ты знаешь - ложь".
Невада впитала эту единственно-верную истину, Невада научилась врать мастерски, как только могут врать самые хитрые, самые извращенные умы. Невада не верит людям. Невада не верит даже самой себе.
Потому ей надо подумать.
Заручиться дополнительным временем, которое позволит переосмыслить свои жизненные принципы, решить для себя, стоит ли пускать кого-то близко, ближе, к самой душе, раскрывать перед кем-то все карты, учиться жить так, как она не умеет и как никогда не жила.
Ей нужно подумать. Это значит, решить - отпустила ли она Алессу. Отпустила ли Алесса ее.
Нужно подумать и решить, способна ли она встретиться со своим зазеркальем, способна ли она осознать, как выглядит со стороны, увидев это на примере другого, злейшего друга_близкого врага.
Нужно подумать и решить, прав ли он. Доверяет ли она.
Невада отпускает руку. Боится, но. Так надо. Иначе никак. Вытягивает  полупустую пачку, чиркает спичкой. Машинально, привычные, заученные до боли движения. Вдох-выдох. Вдох. Вдох.
-Мне надо подумать, - Невада поднимается с места, не глядя на Джеймса. Если взглянет - останется. Отвратительно, - Увидимся, - увидятся.
Неваде хочется верить, что на утро прекрасный принц не превратиться в тыкву, а шкала их отношений не остановится, как прежде, как до этого вечера, на минус_бесконечности.
Нужно подумать.
--->дом.

(== Сцена.
Занавес опущен,музыка утихла
свет давно погашен,в зале пусто и темно.
все напоминает,позабытым чувством,
кадры из немого черно белого кино...

"Зачем любить, зачем страдать.... пойду на лавку я бухать". Олесандро, словно черный ворон, что готов драть свое собственное тело своими же ядовитыми когтями, парит над мокрой землей... Шаг... еще шаг... как он не падает? Как может до сих пор устоять на ногах? Как это... тело... что более похоже на сломанную марионетку, до сих пор удерживает в руках до омерзения теплую бутылку водки?

А камеры рады. Олесандро практически каждой клеточкой своего тела ощущает на себе холод их черных глаз... И слышит смех... Смех сотен домомхозяек, что воткнули свои глупые лица в экраны плоских ТВ.... И слышит слезы пары малолеток, у которых еще и волос на лобке нет, а они уже сочувсвуют его горю... И кричат во все горло "Ох, Оли .. Оли... эта дура не понимает что делает.. зато я тебя люблю, Оли"...

Водка жжет горло... Горло раздирает крик. Кровь... Капля за каплей... Больно. Снова больно... и... снова страшно....
То чувство, когда ты ещще слаб, но тело уже наполнено злостью, и желанием смерти... естественно...не себе любимому.

Олесандро падает на лавочку, свесившись, как тряпка, что только что промыла подвалы самый спальных районов, со всей пылью и всем дерьмом, что накопилось.

Напиться. Никуриться. Забыться. И подрочить.

- М?, - Оли поднимает голову... Он еще может. От этого досадно. Который раз ему хочется напиться, а не можется. В первый день из-за Одетт пору дней назад, когда она его игнорировала... Сегодня и-за Сандры, которая.... на которую у Оли не было слов. В планах было затуманить разум до чертиков перед глазами, но.... Он приоткрывает глаза... Светлые волосы.... и ведь не просто так же Оли всю жизнь больше любил брбнеток... От "светловолосых агнелов" одни только проблемы - и этот проект - всему доказательство.... Одетт...милая Одетт...
Он пытался найти ей еще какой-то эпитет... Но ничего, кроме маняще эфимерной в голову не шло....
- Пришла позлорадствовать?

Собирается. Поднимается. Возвышается над этим миром. Олесандро вернулся. Оли же мертв. Пусть глаза его все еще немного припухли, пусть чуть влажным - и пусть сдохнет тот, кто скажет, что мужчины не плачут. Не плачут роботы, гандоны и гавное - все остальное способно ронять слезы. Но эти глаза светлы, как будто и не было этих глубоких глотков водки.
- Получил принципом бумеранга..., - только вот в двойном размере. Отказать в том, чего нет - это неумение смотреть в будующее; отказать в том, что намечается - страх показаться зависимой.... Но вот страх отказаться в том, что уже есть и держит над тобой веер - это сучья бытность, - Я не думал. что здесь сейчас кто-то есть... Тебя не было на симпатиях....

Что ты так смотришь на нее, словно на прорицательницу? Что ты вылупился во все свои нелепомокрые слезливо-пьяные глазки? Думаешь, что она все подстроила? Милая, невинная...ангел неземной Одеть. Так ли ты проста и открыта, коией кажешься в эти секунды?
Может быть ты... Ты черная принцесса, что играет и не боится проигрыша...потому что знает исход игры
Нет. Она не такая. Не вини ее. Это ты, Олесандро. Только твои косяки.
- Даже если захочет уйти - не уйдет от меня. Она сегодня поступила как дура...он ведь даже не факт, что задержиться здесь... Я ее всему научу.......

Ты молчишь. Молчишь, когда первые лучи восходящего где-то высоко-высоко, ненавистного тебе солнца разрушают твою прохладу, обнимающую тебя, сковывающую одновременно. Ты молчишь. Молчишь, когда хоронишь чувства, едким дымом наполняющие тебя, улетучивающиеся все быстрее и быстрее, с каждым вдохом твоим. Ты молчишь. Молчишь, когда чувствуешь солёный запах крови на ее губах, когда видишь ее такую настоящую_потерянную_отчужденную. Все идеальны, но только не она. Ты сидишь и жадно смотришь, глотая воздух свежий. Ты молчишь.

Тишина бывает разрушительной, мерзкой и ненавистной. Ты чувствуешь ее так поэтапно, что точно знаешь, когда должен произнести хотя бы пару чёртовых слов. Не молчи, Джеймс. Тайлер говорит, что пришло твое время. Тайлер рядом. Тайлер держит чертову пушку, сдавливая чертов курок. Тайлер прощается, тихо шепчет на ухо и исчезает. Его больше нет. Вас больше нет. Есть только ты и Невада.

- Я скажу тебе то, что сказать могу далеко не каждому. Береги себя, что бы то ни было; я об этом еще никого не просил...

Тайлер гордится тобой, Остин.

<--- Дом
Вчерашний день был полон сюрпризов, как приятных, так и не очень. И одним из них был выбор симпатий, после которого Оли ушел в весьма нерасполагающем духе. Большую часть утра с подъема Джульет искала его по всему дому, чтобы поговорить, но, увы, попытки эти не увенчались успехом. Следовательно, искать молодого человека нужно было вне здания, поэтому Джули направилась на улицу. Она вышла на небольшую тропинку, которая вела на территорию бассейна, поляны и прочих приятных мест для времяпрепровождения.  Проходя мимо лавочки, Макферрсон заметила знакомое лицо, которое искала сегодня. - Вот ты где. А я тебя ищу все утро... Подойдя чуть ближе к Оли, Джули сразу почувствовала резкий запах алкоголя, что, конечно же, не удивило ее, но все же немного расстроило. Выпить - святое дело, но только с радости. Обычно, когда человек пьет с горя, он пытается убежать от своих проблем, но этого никогда не случается, а становится только хуже.